Мы привыкли воспринимать портретную живопись, как альтернативу фотографии. Но некоторые художники средневековья стремились запечатлеть не только внешность героев, а превращали картину в настоящее повествование, которое могли легко «прочитать» люди той эпохи. Большинство наших современников не привыкли воспринимать портретную живопись под таким углом зрения, где погасшая свеча означает скоропостижную смерть, а собачка — женскую верность. Двойной портрет Арнольфини — коллекция загадок, которой позавидует самый маститый криптограф.
Эта портретная композиция прославилась, как первый двойной портрет в европейской живописи. Эксперты Лондонской национальной галереи полагают, что Ян ван Эйк изобразил своего друга купца Джованни Арнольфини с супругой, которые проживали в Брюгге в 1434 году. Предположительно они находятся в своем доме.
На этом простое толкование изображения заканчивается и начинается экскурс в мир тайнописи художников средневековья. Эксперты справедливо считают полотно Ян ван Эйка самым трудно интерпретируемым художественным произведением, которое дало жизнь сразу нескольким версиям толкования. Ученые до сих пор спорят как о происхождении персонажей, так и деталей интерьера помещения.
В 1434 году Брюгге был крупным торговым центром Европы. О нем сохранились упоминания, как об «известнейшем городе в мире, прославленном успешными купцами и славными товарами». Большой порт способствовал развитию торговли, процветанию банковского дела, разнообразию ремесел.
В центре картины изображены мужчина и женщина, которые стоят в центре комнаты. Художник предлагает посмотреть на происходящее как бы сверху, что объясняет круто уходящий вверх пол, отсутствие единой точки перспективы. Тем не менее, мастер подчеркивает смысловой центр портрета, обращая внимание зрителя на протянутые друг другу руки.
Помимо кровати композиция содержит важные смысловые элементы: окно, фрукты, комнатную собачку, зеркало, люстру и массу мелких деталей. Все элементы тщательно проработаны. Так, на апельсинах заметен узор кожуры. Примечательно, что чета Арнольфини — не единственные герои композиции. Если присмотреться, то в зеркале видно отражение еще двух человек, стоящих на пороге комнаты.
Герои застыли в церемониальной позе, о чем свидетельствует поднятая в клятве рука мужчины. В то же время он очень бережно принимает левой рукой левую руку женщины. Действие происходит в спальной, о чем свидетельствует большая кровать с пологом. Пара одета в праздничные одежды, отороченные горностаем. Внешность и одежда героев заслуживают детального изучения.
Эксперты пришли к заключению, что Ян ван Эйк изобразил на двойном портрете представителей зажиточного бюргерства. Согласно записям, в 1434 году в Брюгге проживали пять Арнольфини. Сопоставив многие факторы, ученые пришли к заключению, что на двойном портрете изображен купец Джованни Арнольфини с тринадцатилетней Констанцией Трента, которая происходила из знатной семьи. Расшифровка скрытого смысла картины подтверждает эту версию.
Во все времена европейцы ценили меха. Далеко не каждый человек мог позволить себе отделку одежды горностаем. Женское платье не только подбито мехом, но и имеет длинный шлейф, который во время ходьбы полагалось нести сопровождающей особе. Передвигаться в таком наряде было непростым искусством, которым в совершенстве владели дочери аристократов.
Примечательно, что на мужчине верхняя одежда и шляпа, будто он только пришел с улицы. Женщина, напротив, находилась в помещении, ожидая его. Округлый живот намекает на беременность, хотя нельзя делать однозначные выводы. В средневековье во время бракосочетания женщина специально подбирала складки тяжелого платья, чтобы смиренно подчеркнуть детородную функцию в семье. В то время как этот ритуальный жест означал плодовитость, синий и зеленый тона платья соответствовали целомудрию, непорочности.
Мужчина одет в верхнее платье и широкополый цилиндр. Нижняя одежда черного цвета и деревянные башмаки говорят о неравном браке. Он не принадлежит к аристократичному сословию. В средневековье господа передвигались на носилках или верхом, чтобы не запачкаться в уличной грязи. Художник выделил внешность мужчины, уделив внимание тонким чертам лица. Внешность женщины соответствует собирательному идеалу красоты того времени. Так мастер подчеркнул доминирующую роль мужчин в обществе, семье.
Убранство комнаты поддерживает версию о зажиточности хозяев. Остекленное окно, заморские фрукты, восточный ковер, зеркало можно было увидеть далеко не в каждом доме. Кровать с пологом — значимый предмет интерьера. На день полог поднимали, превращая спальню в гостиную. Отсутствие камина наталкивает на мысль о вымышленном или собирательном интерьере.
Эксперты пришли к выводу, что мужчина и женщина запечатлены в момент заключения брака. В этом случае картина выступает в роли документа. В XV веке считалось, что небеса освящают узы брака без вмешательства священника, свидетелей. Пара могла заключить брак в любое время и в любом месте. На следующее утро муж и жена вместе отправлялись на церковную службу, чтобы продемонстрировать обществу новый статус.
Обряд содержал слова обета. Мужчина клялся, поднимая вверх руку, как это сделал Джованни Арнольфини. Уже в те времена традиционное кольцо служило залогом верности. В кульминационный момент новобрачные соединяли руки, как показано на картине. В XV веке невесты еще не знали подвенечных белых платьев. Однако, символика полотна сообщает значительно больше информации. В этом контексте картина может выступать, как жизнеописание молодых людей, связавших себя узами брака.
Композиция щедро наполнена элементами, имеющими важное символическое значение. Предметы, окружающие чету Арнольфини, рассказывают о семейных устоях средневековья и дальнейшей судьбе персонажей.
Из записей города Брюгге известно, что супруга Констанция умерла в родах. Картина полностью подтверждает эту информацию. Так, кровать с пологом была местом, где роженица приветствовала посетителей. В такую же кровать клали умершего члена семьи, с которым прощались родственники, друзья семьи.
Прическа женщины свидетельствует в пользу версии картины-жизнеописания четы Арнольфини. Невесты шли под венец простоволосыми. На двойном портрете изображена женщина с покрытой головой, как у замужней дамы. Скорее всего, двойной портрет был призван задокументировать слияние двух знатных семейств.
Ожидаемое потомство укрепило бы союз и дало начало могущественной ветви генеалогического древа. Как известно, чаяния глав купеческих семейств не оправдались. Констанция умерла во время родов. Джованни Арнольфини пожелал иметь картину в память о первой жене, которой он остался верен до конца жизни. Во всяком случае, история не сохранила свидетельства о второй женитьбе бюргера.
Ученые исследовали картину Яна ван Эйка и обнаружили, что многие элементы композиции были дорисованы после написания портрета. Надпись на стене также была выполнена в последнюю очередь. Ученые до сих пор спорят о значении необычной формулировки.
Обычно художник подписывал полотна словами «Эйк сделал». Здесь же мастер написал: «Эйк был здесь», что звучит, как свидетельство. Эксперты не исключают, что одно из отражений в зеркале принадлежит живописцу. В то время ширилась практика документирования сделок на бумаге. В этом свете подпись художника обретает реальную силу письменного свидетельства, а картина превращается в официальный документ.
Подводя итог расшифровки двойного портрета четы Арнольфини можно сделать вывод, два зажиточных рода решили породниться, выдав тринадцатилетнюю дворянку Констанцию за купеческого сына Джованни. Они надеялись на рождение детей, которые унаследуют титул одного рода и богатство другого. Джованни очень трепетно относился к супруге. Та, в свою очередь, поддерживала семейные традиции.
Надежды не сбылись. Констанция умерла, не родив наследника. Друг молодого Арнольфини художник Эйк написал двойной портрет в память о юной Констанции. На протяжении четырех или пяти веков картину переходила из рук в руки, успев побывать в доме придворного, дворце императора. Ее дарили, передавали по наследству, завоевывали. Сейчас полотно хранится в Лондонской национальной галерее, как шедевр портретной живописи.
405 просмотров
