К услугам современных мужчин внушительный выбор развлечений на любой вкус, начиная страйкболом и компьютерными играми, заканчивая фитнесом и ночным дрифтингом. Столетие-полтора назад выбор был скромнее — скачки, карты, охота и… бордели. Популярность последних была настолько высока, что лучшие художники и скульпторы не гнушались украшать своими работами их интерьеры, а писатели и поэты воспевали их в своих произведениях. Мы расскажем о трех самых роскошных борделях, которые вошли в историю.
Дурная слава этих заведений только разжигала к ним интерес. В конце 19 и начале 20 века публичные дома были не просто домами порока, но и своеобразными салонами, где собиралась богема. Пабло Пикассо, Генри Миллер, Марсель Пруст, Ги де Мопассан, Эрнест Хэмингуэй и даже женщины — Марлен Дитрих и Эдит Пиаф не отказывали себе в удовольствии провести время в гостеприимных стенах элитных борделей.
Персонал публичных домов вполне соответствовал посетителям — куртизанки были воспитаны и эрудированны, хорошо разбирались в живописи, музыке и литературе и могли поддержать разговор на любую тему, даже о политике. Эти дамы влюбляли в себя и вдохновляли творцов на создание шедевров, вошедших в сокровищницу мирового искусства.
Интерьеры этого парижского борделя не уступали по роскоши королевским дворцам. В этом нет ничего удивительного, ведь посетителями «Шабане» были в том числе и члены многих европейских королевских семей. В этот бордель водили дорогих зарубежных гостей, а в его апартаментах обсуждали серьезные государственные дела и крупные сделки.
Иностранные делегации посещали «Шабане» под предлогом, который в официальной программе деликатно был обозначен как «визит к президенту сената». Строительство и обстановка этого дома терпимости стоили его владельцам невероятных по тем временам 1?700?000 франков (около 9 млн современных евро или 820 млн рублей).
Официально дворцом-борделем владела известная куртизанка мадам Келли, но всем хорошо было известно, что в этом бизнесе имели свой интерес несколько влиятельных европейских политиков и предпринимателей. По понятным причинам, совладельцы публичного дома не афишировали свое участие в этом предприятии, но изо всех сил заботились о его процветании.
Даже располагался «Шабане» возле Лувра, на улице Шабане, 12. Посетители заведения не зря шутили, что по роскоши и обилию шедевров на стенах, бордель мог конкурировать с соседней королевской резиденцией. Среди многочисленных полотен, украшавших стены дома терпимости, были 16 картин Анри Тулуз-Лотрека, написанные специально для борделя. Сам художник-постимпрессионист был постоянным посетителем этого места и у него даже был отдельный столик в здешнем ресторане.
Номера «Шабане» были оформлены в разных стилях и посетитель при желании мог почувствовать себя султаном из сказки «Тысяча и одной ночи», римским патрицием, героем скандинавской саги или японским императором. Кстати, апартаменты в японском стиле были удостоены первого места на Всемирной выставке 1900 года за самый неординарный дизайн.
У Принца Уэльского в «Шабане» был персональный номер, выдержанный в индийском стиле. Будущий король Британии Эдуард VII даже повелел повесить над роскошной кроватью с балдахином свой фамильный герб. Медная ванна из этого номера, оформленная в виде носовой части парусника с фигурой обнаженной девы, стала легендой. Позднее ее приобрел за 112 тысяч франков Сальвадор Дали.
Заведение с необычным названием открыла в 1924 году в 8 округе Парижа бывшая работница борделя «Шабане» мадам Дориан. Деньги на реализацию грандиозного проекта дал ее муж, бизнесмен Марсель Жаме. Необычное название этот публичный дом получил из-за того, что в 20-х годах прошлого века власти Парижа запретили рекламировать их деятельность и давать им броские названия. Поэтому бордель назвали по номеру дома 122 на улице Прованс, в котором он располагался.
Этот дом терпимости можно без преувеличений назвать аттракционом 5D. В 22 номерах заведения были воссозданы разные эпохи и ситуации, а также обеспечивалось полное погружение в атмосферу. Например, в «Пиратском номере» пахло морем, дул свежий бриз, а кровать в виде шлюпки, раскачивалась при помощи хитроумного механизма. По желанию можно было устроить даже шторм с брызгами соленой воды и молниями!
Номер «Восточный экспресс» мог предложить стук колес, тряску и изменение пейзажей за окном. Обслуживал номер настоящий проводник в форме, а посуда и блюда были из меню знаменитого поезда. Для любителей деревенской романтики был даже номер в виде амбара с настоящим сеном. Была тут и комната пыток в лучших традициях средневековой инквизиции.
Но главной гордостью «Один-два-два» был ресторан Le Boeuf a la Ficelle с изысканной европейской кухней, в котором клиентов обслуживали официантки, облаченные лишь в передники и туфли на каблуках. Среди клиентов заведения были такие персоны, как Кэтрин Хепберн, Чарли Чаплин, Марлен Дитрих и Эдит Пиаф.
Публичный дом «Сфинкс» стал первым элитным борделем Парижа, расположенным на Левом берегу, на Монпарнасе. Владелицей бизнеса была госпожа Марта Ле Местр, которую посетители злачного места знали как мадам Мартуну. Эта предприимчивая дама прибыла в Париж из Нью-Йорка, где весьма удачно продала бар до падения Уолл-стрит. Тем не менее денег, вырученных от продажи бизнеса за океаном, не хватало на приобретение помещения в богемном районе.
Поэтому Мартуна взяла в компаньоны двух криминальных авторитетов из Марселя, Франсуа Спирито и Поля Карбона. Бордель «Сфинкс» открыл свои гостеприимные двери 24 апреля 1931 года по адресу бульвар Эдгар-Кине, 31. Нигде не упоминалось истинное назначение заведения — официально это был «американский бар» с так называемым «maison close», то есть закрытым клубом.
На открытие необычного для Парижа бара собралась элита, среди которой были художники, артисты, дипломаты, журналисты и даже политики. Для презентации были отобраны лучшие красавицы кабаре «Фоли-Бержер», а количество шампанского впечатлило даже видавших виды гостей.
Владельцы «Сфинкса» не стали распыляться, как хозяева «Шабане» и «Один-два-два» — они выдержали свой бордель полностью в роскошном псевдоегипетском стиле. Это было очень удачное решение, так как после открытия в 1922 году гробницы Тутанхамона, в Европе не утихала египтомания.
Было и еще одно важное отличие «Сфинкса» от других домов терпимости. Этот клуб был не совсем борделем в прямом понимании этого слова. Работницы «американского бара» занимались консумацией, раскручивая посетителей на дорогие напитки, и подрабатывали эскортом. Размах заведения поражал — иногда за один вечер в его залах распивали тысячу бутылок шампанского! «Сфинкс» был борделем уникального формата — там было все настолько прилично, что некоторые клиенты приходили с женами и детьми.
С первых же дней «Сфинкс» облюбовали литераторы. Тут бывали Жак Преве, Жорж Сименон, Жан-Поль Сартр с Симоной де Бовуар. Здесь же проводили время и известные парижские журналисты. Доходило до того, что из редакций, чтобы дать очередное задание, им звонили прямо в бордель. Стены залов «Сфинкса» украшали полотна Мойше Кислинга, который писал своих девушек с работниц клуба.
13 апреля 1946 года так называемый «закон Марты Ришар» положил конец эпохе блистательных борделей. Все легальные публичные дома закрылись или ушли в тень, чтобы прозябать, вспоминая о былом величии. На момент введения запрета на бордели во Франции насчитывалось 1500 заведений, из которых 177 располагались в Париже и его пригородах.
471 просмотров
