Валерия Харламова помнят как гения спорта. Но больше того: его помнят как очень хорошего человека. А ведь хилый малыш, родившийся у беженки из Испании, вполне мог никогда профессиональным спортом не заняться. Врачи были против!
Российские фильмы двадцать первого века не слишком-то обласканы любовью зрителей и критиков. Одно из ярких исключений – картина «Легенда №17» о жизни легендарного советского хоккеиста Валерия Харламова. И неудивительно: в своих интервью сестра Харламова, Татьяна, рассказывала, что ей давали забраковать неудачные сценарные решения. Хотя фильм в итоге появился с погрешностями против реальности (например, анахронизмами), тем не менее, он довольно хорошо раскрывает характер хоккеиста.
Мама из Страны Басков
Фильм начинается с яркой сцены – когда во время бега быков маленький Валера бросается спасать щенка, и, чтобы отставший бык не убил мальчика, его дядя устраивает импровизированную корриду, отвлекая зверя взмахами своего шейного платка. На самом деле корриду Харламовы в Испании видели только со зрительских мест. Вероятно, сама сцена была придумана, чтобы передать сказочные ощущения Валеры от года жизни в Испании.
Или же – чтобы показать характер народа и семьи, от которой он получил половину своей крови и половину своего характера.
На самом деле, в Испанию, в Страну Басков, Валерий приехал с мамой и сестрой не в гости, как говорится в кадре, а по программе репатриации. Его мать ещё в двенадцать лет вывезли из страны. На дворе были тридцатые, в Испании вовсю шла гражданская война. Бабушку Валерия арестовали, пока её муж сражался на стороне республиканцев. Его мать тогда ещё была просто пионеркой, которую дома звали «Бегоньей», хотя по бумагам она была Кармен.
Пионерка Бегонья оказалась буквально на улице, и ей, как и многим детям республиканцев, организовали эвакуацию в СССР. Детей из Испании в те годы вывозили пароходами. Бегонью посадили на один из трёх пароходов, направляющихся в Одессу. По пути эти пароходы разбомбили с самолётов.
РИА Новости
Два пошли на дно, один остался на плаву. Но в Испании отрапортовали, что потоплен весь караван.Так родители Бегоньи заживо похоронили дочь – и долгих двадцать лет понятия не имели, что она осталась в живых.
Одесский детский дом встретил девочку радушно, и она никогда не жаловалась на отношение персонала. Но вот уровень жизни оказался намного ниже, чем она привыкла. Ведь родная семья Бегоньи была зажиточной. У каждого была своя комната, дома вкусно готовили, продуктов было много и разных… Конечно, выжить, притом оказаться в человеческих условиях, было уже хорошо – ведь многие дети просто умерли в пути или в самой Испании. Но требовалось время привыкнуть.
Хотя Бегонья выросла и выучилась в Советском Союзе, устроилась работать на советский завод, гражданство у неё оставалось испанским. Это доставило ей проблемы, когда пришло время влюбиться и завести семью.
Как и многие молодые женщины, она ходила на танцы в клуб. В тот же клуб пришёл её мастер, Борис Харламов, молодой атлетичный мужчина. Пришёл не один – с девушкой, молодой испанкой, за которой в то время немного ухаживал, и её братом, своим другом. Девушки и парни стояли, когда не танцевали, раздельно.
Бегонья спросила Кармен, ту самую девушку, что за кудрявый парень там стоит? А парень расспрашивал своего друга, кто там стоит с его сестрой. И Бегонья, и Борис моментально решили: будет со мной. Он будет моим. Она будет моей…
Жениться официально они не могли: советские законы тогда запрещали браки с иностранцами. Но можно было попробовать зарегистрироваться, если будет общий ребёнок. Так и появился Валерий – чтобы любовь его родителей могла стать вечной. А через год, в тот же самый день, появилась сестра Таня – самый близкий его друг на свете. К тому времени разрешение уже было получено, и Бегонья официально расписалась с Борисом в ЗАГСе.
Детей они, кстати, назвали в честь Чкалова и… Татьяны Лариной. «Евгений Онегин» был первым театральным представлением, которое увидела в СССР Бегонья.
В тринадцать – парализовало
Валера Харламов появился на свет крохотным: два килограмма шестьсот грамм. После войны таких крох рождалось немало. Сказывалось системное недоедание женщин. Неудивительно, что с самых малых лет он был очень болезненным. В год попал в больницу в очень тяжёлом состоянии. Врачи предупредили Бегонью, что надо готовиться к худшему.
РИА Новости
А дальше случился просто сказочный поворот. Вся в слезах, молодая мать шла по улице. Навстречу ей попалась пожилая женщина, которая начала расспрашивать, что случилось. Бегонья, как смогла – русский у неё в минуты стресса был очень плохой – рассказала, и женщина утешила: всё, мол, неправда, завтра же сыночек в порядке будет. И правда: на следующий день врачи поздравили мать с тем, что кризис прошёл, и ребёнок выжил.
Семья Харламовых в то время жила в коммуналке на двадцать пять человек. Часть соседей была испанцами, часть – русскими. И все принимались на цыпочках ходить, когда узнавали, что Валера снова болеет. Мальчик был славный, подвижный, но такой слабый! Мать только и делала, что переживала за его здоровье, и старалась приготовить из самых обычных продуктов ему – и, конечно, другим домашним – что-то повкуснее.
Благо у неё с детства успело сформироваться представление о хорошо приготовленной пище. Одну только рыбу она могла приготовить, наверное, десятками разных способов.
Отец же старался привить в семье спортивный дух, много возился с детьми, приучая их к физкультуре. Спортом увлекались все – и он сам (играл в хоккей за свой завод!), и дочка Таня, и Валера. Только у мамы главным спортом было – поднимать тяжёлые сумки на пятый этаж без лифта. Увы, быт советских семей часто был устроен так, что женщинам после свадьбы становилось не до спорта.
Поскольку мать продолжала работать, как и отец, то малышей на день оставляли с русскими бабушкой и дедушкой. Если дело было зимой, Валера хватал коньки и бежал на улицу кататься. Парить надо льдом он просто обожал. Часто они катались на пару с сестрой. Они вообще были почти неразлучниками, и даже до таниных двенадцати лет спали в одной кровати валетиком. Других вариантов-то и не было.
РИА Новости
В тринадцать лет Валера перенёс ангину – и получил осложнение. Его наполовину парализовало. Паралич прошёл, но врачи предупредили об опасностях, которые теперь подстерегают мальчика. В частности, запретили ему физическую нагрузку. Он больше всего на свете обожал спортивные игры – а ему их-то теперь и было нельзя! В пионерлагере, куда Валеру отправили летом, он маялся, пока не нашёл разрешённый вид спорта. Городки. И моментально стал чемпионом по городкам!
Год в Испании
До смерти Сталина эвакуированным из Испании детям – теперь уже часто взрослым – не давали вернуться в Испанию. Сталин считал, что при Франко им там делать нечего. А после смерти, наконец, дали зелёный свет: если кто-то хочет вернуться, то Красный Крест поможет отыскать родню.
Правда, уехать можно было только навсегда. Без возвращений, без визитов в СССР – и уж тем более, проживая в СССР, нельзя будет навещать испанских родственников.
Бегонья была среди тех, кто подал заявление на репатриацию. На самом деле, жить в Испании, оставив мужа в СССР, она не хотела. Только повидаться с семьёй. Навидаться на жизнь вперёд – другого шанса-то не будет! По крайней мере, так казалось из пятьдесят шестого года.
Они с Борисом разработали план. Бегонья с детьми уезжает и некоторое время живёт у отца и матери. Они переписываются, говорят по телефону (за границу можно было позвонить с Главпочтамта). Но, как только в одно из писем Бегонья вставляет некую фразу, Борис принимается требовать от Красного Креста вернуть детей, его советских детей, домой. И мать, конечно, они же маленькие. Но мать уж как получится. Условившись так, попрощались. Как потом оказалось, на год.
В Испании, в городе Бильбао, Валера оказался в свои восемь лет, Таня – в семь. Он был твёрдым по характеру советским мальчиком, она – любопытной, общительной девочкой. Это сильно сказалось на том, как они вписались в местную жизнь.
Например, жители города по воскресеньям ходили на службу в церковь. Валера принципиально отказывался посещать службу. Таня же шла с удовольствием – детей по воскресеньям прихожане угощали конфетками. Более того, священник, волновавшийся за душу ребёнка из коммунистического ада, не начинал службу, пока не придёт «русита» – то есть русская девочка.
РИА Новости
Здесь же, в Бильбао, дети пошли в школу. Благо испанский они как-никак знали с малых лет, и на месте начали его учить не с нуля.
И снова – Таня в школу вписалась нормально, у Валеры быстро произошёл конфликт. Он пришёл со школы злой, как чёрт, и заявил, что больше никогда туда не пойдёт. Его побил учитель!
Дело в том, что школа была (как и все в Испании при Франко) очень старомодной. Девочки и мальчики сидели раздельно, на разных половинах класса. А перед уроками учитель заставлял читать молитву. Валера, принципиальный атеист, отказывался – и получил побои указкой. А вот с детьми у мальчика всё ладилось. Он полюбил играть с другими мальчишками в футбол.
Неизвестно, что точно сказала Бегонья тому учителю, примчавшись в школу, как один из ураганов, которым в те годы давали женские имена, но больше Валеру никто не бил. И уж тем более речи о молитве не шло. Вообще держать оборону в Бильбао Бегоньи приходилось часто. Например, любопытствующие женщины могли попытаться приподнять ей юбку – чтобы хвост увидеть. Ведь у коммунистов хвосты, как у чертей!
Репатриация испанцев из СССР для многих тогда закончилась печально. Относились к ним на родине враждебно. Многих мужчин сразу посадили в тюрьму. Над женщинами установили надзор, пытались принуждать их выступать с антисоветскими речами по радио. И это в то время, как у многих в СССР оставались родственники – это означало подложить им большую свинью!
Где-то через год, чувствуя, что дело принимает дурной оборот, Бегонья вставила в письмо условную фразу – и Борис закрутил колесо возвращения.
С возвращением всё прошло тоже не слишком гладко. Сначала родители Бегоньи решили выкрасть внуков, чтобы не дать их увезти. Другого потомства у них не было. Разговор бабушки с дедушкой подслушал Валера, и последнюю ночь перед отъездом мать забрала детей спать в свою кровать. А сама, быть может, и вовсе глаз не сомкнула.
РИА Новости
Ехать пришлось на поезде через Париж, и в Париже, оформляя документы, семья застряла на месяц. Дети даже успели заговорить по-французски. Хорошо ещё, там жили родственники матери, и было где остановиться.
А перед самым приездом в Советский Союз Таня во время игры с братом и другими ребятами упала с забора. Плашмя, на лицо. Брату пришлось останавливать первых попавшихся взрослых, чтобы просить о помощи. Встречающий в Союзе детей и жену Борис Харламов дочь сначала даже не узнал: лица на ней, так сказать, не было.
Уезжали Харламовы из Испании, словно навсегда. А в семидесятых смогли начать ездить в гости! Атмосфера изменилась – и в СССР, и в Европе.
В Советском Союзе детство Валере казалось не хуже. Он обожал танцевать и рисовать – постоянно рисовал задания за себя и сестру. Замечательно учился, хотя весь урок вертелся – к изумлению учителей, считавших, что такое невозможно. В четырнадцать лет, сбавив себе год, чтобы попасть в набор, записался в хоккейную команду – тайком от матери, потому что врачи ещё не разрешили.
Однажды взял на себя вину мальчишки, который третий раз за неделю разбил окно футбольным мячом. А то за третий-то раз ему бы так досталось! А Валеру только тапком хлопала, мама. И то недолго. Во-первых, Валера от неё бегал по всей комнате, во-вторых, маму ловил папа – и успокаивал.
Легенда советского хоккея
Дальнейшее известно, кажется, всей стране. Срочную службу Харламов прошёл, играя в Чебаркуле в армейской хоккейной команде. Что зашлют так далеко, маме перед тем даже не сказал. Она как раз уезжала в Испанию – посадил её на поезд (самолёты тогда в Испанию из Москвы не летали) и обещал так же встретить с поезда. Но не смог получить увольнительную.
Потом юного гения хоккея забрал себе Тарасов. Но на матчах долго не выпускал на лёд. Всё присматривался да готовил. Школа у Тарасова была жёсткая, но жестоким человеком он никогда не был. Харламов его обожал и уважал. Тарасов мог пошутить, поддержать, и – никогда не требовал невыполнимого. Только сложного.
На лёд же тренер не пускал Харламова, быть может, потому, что… боялся за него. Ведь для хоккеиста Валерий был мальчик-с-пальчик: 173 сантиметра росту.
Зато, когда пустили Харламова играть по-настоящему, он показывал на льду такие чудеса ловкости, что Тарасов его назвал «Коньком-Горбунком». Этот сказочный персонаж на фоне других лошадей был недомерком – зато с какими сложными задачами справлялся! Вот и Харламов. Конечно же, личной гениальности в хоккее мало, надо уметь играть в связке. И Валерий замечательно сыгрывался со своими товарищами.
РИА Новости
Личная жизнь у него долго была легковесной. В советском союзе у спортсменов были свои девушки-фанатки, похожие на группис у рок-музыкантов Запада, только, как правило, совершеннолетние, более свободные в передвижении. Хоккеисты звали таких фанаток «мартышками», потому что те могли пролезть куда угодно и куда угодно залезть, следуя за своими любимцами.
Вот таких «мартышек» часто обнаруживала, возвращаясь домой, повзрослевшая Татьяна – и беспощадно их выгоняла.
Вообще Татьяна была в некотором роде главной девочкой и женщиной Харламова. По крайней мере, до его женитьбы и появления детей.
Он, не скупясь, закупал ей за границей, на выездах, красивые, модные наряды и сумочки. Это было непросто – зарплаты у хоккеистов были не заоблачными, но не побаловать сестрёнку Валерий просто не мог.
И так внимательно подходил к делу, что жёны его товарищей по команде наставляли мужей: мол, смотрите, что Валерка Тане покупает. И вы такое же берите! Внимательно выслушивал Танины девичьи секреты и свято их хранил. А в детстве как-то раз он сломал руку мальчишке, посмевшему ударить Таню.
Когда Таня вышла замуж и стало ясно, что семейная жизнь её не сложилась, именно Валерий увёз её с её маленьким сыном обратно домой. Пообещав, что ни в чём они нуждаться не будут. И действительно! Заботы и ласки в жизни племянника только прибавилось: Валерий много с ним возился, старался водить в садик сам. И уж, конечно, покупал ему обновки. Точно так же заботой была окружена и Татьяна.
Конечно, были у него и серьёзные любовные отношения. До брака у него была гражданская жена, переводчица Марина Баженова. Потом Харламов уже познакомился с Ириной Смирновой. Он увидел молодую девушку в ресторане, где сидел с компанией. Ирина понравилась Валерию с первого взгляда, но сам сходиться с девушками он не умел. Раньше не было особой нужды учиться. Вот он и сидел весь вечер – молча смотрел.
Но в итоге всё сложилось, несмотря на солидную разницу в возрасте – восемь лет. И даже сомнения перед свадьбой, которые вдруг взяли Харламова, да так, что он попытался возобновить отношения с Баженовой, в итоге развеялись. У пары родилось двое детей. Харламов души в них не чаял. Мальчика назвал Александр, девочку – Бегонией.
РИА Новости
Вообще он славился тем, что создавал вокруг себя прочные эмоциональные связи. Дружил -годами. Уже звездой хоккея приезжал к старому другу, педагогу, в пионерлагерь, рассказывать пионерам о своих играх. Не рвал связей с родственниками. Всем и всегда старался помочь. Ему тоже всегда были рады помочь – таким он был открытым и светлым человеком!
Всё изменили два события. В конечном итоге можно считать, что они привели к роковому финалу.
Во-первых, в двадцать восемь лет Харламов попал в страшную аварию. Перед ним на дороге встал выбор – выворачивать руль на прохожего или на столб, и он выбрал стол. Множество оскольчатых переломов, куски стекла в голове… Врачи буквально заново собирали хоккеисту ноги. И после этого он долго и упорно восстанавливал свою физическую форму, но стало ясно, что до конца – не восстановил и не восстановит.
Харламов был не из тех, кто опускает руки. Он решил постепенно перейти на работу тренера. Поступил учиться в институт, а до диплома собирался красиво доигрывать. Тем временем Тарасова отстранили, а Тихонов, новый тренер, Харламова невзлюбил. И на матч, которым Валерий надеялся поставить красивую точку в своей карьере, Харламова не взял. Без предупреждения.
В день своей смерти Валерий Харламов был очень подавлен с утра. Он всё переживал из-за несыгранного последнего матча. Вместе с женой и её братом он должен был ехать на дачу, к детям. И впервые согласился пустить её за руль в дороге – не было сил и желания спорить. Обычно упирался намертво. Ирина не очень хорошо пока водила.
На дороге машину подрезали, и Ирина, пытаясь увернуться, вылетела на встречную полосу. Харламов бросился вперёд, пытаясь перехватить руль… В следующий момент машина разбилась. И он, и жена, и брат – умерли все. Харламов сразу. Ирина через десять минут, истекая кровью. Бегонья в это время ехала из Испании домой.
РИА Новости
Вся семья думала только о том, чтобы новость её не убила. Машиниста поезда уговорили не включать радио. Татьяна, встречая мать, не сказала ни слова. Отец не смог пойти встречать тоже – Татьяна объяснила это тем, что он готовит встречу. В доме не занавесили зеркал.
Но стоило Бегоньи войти в дом, как она словно что-то почуяла. «Что с моим сыном?» – закричала она…
Детей Валерия и Ирины вырастили её родители. Над ними взяли шефство и бывшие соигроки Харламова. И Александр, и Бегония сделали спортивную карьеру и построили счастливые семьи. Сына Александра зовут, конечно, Валерий. Детей Бегонии зовут Дарья и Анна.
Бегонья-старшая прожила после смерти сына только пять лет. Борис Харламов держался ещё долго. Его подкосила смерть внука, сына Татьяны. Татьяна же свято хранит память о брате. И вспоминает: когда ей позвонили сказать о смерти Валерия, она как раз читала его автобиографию. Жизнь его перечитывала…
592 просмотров
